На задворках Великой империи. Книга первая: Плевел - Страница 41

К оглавлению

Такжин оторопел под этим натиском:

— Ваше… ваше… При чем здесь мы?

— Так кто же там барышничает?

— Ваше сиятельство, — вступился пьяненький, как всегда, Огурцов, — денежки-то — тю-тю! Плакали…

— Чушь! Я сегодня же буду телеграфировать в министерство, чтобы приостановить банковские операции.

— Не торопитесь, князь, — осмелел Огурцов. — На этот раз денежки только текут через банк, но… мимо банка!

— Коим образом?

— Шито-крыто, в мешке запродано, в темноте плачено. Прямо в карман нашему султану, из банка и — в степь!

— Значит — в орду?

— Султану, князь, султану.

— Вы имеете в виду… — начал было Мышецкий.

— Да, да, — подтвердил Такжин, — на этот раз колонисты обошли министерство и ведут дела прямо с омбу-Самсырбаем!

«Проклятый жандарм, — выругался в душе Сергей Яковлевич. — Что же он не сказал мне прямо?..»

Князь задумался: итак, земли казенные, но принадлежат орде, — с другой стороны, земли эти киргизские, но принадлежат казне. «Кто же хозяин?»

— Мутная вода, — сказал Мышецкий, — до чего же мутная… Все в ней ловят!

И тут же решил про себя: «Ну, я тоже не в поленнице дров найденный, я тоже что-нибудь да выловлю…»

6

Повсюду творилось что-то ужасное. Неразбериха — черт ногу сломает. С каждым днем открывались все новые язвы и червоточины в управлении. Словно гнилое сукно, подсунутое ворами, все трещало вокруг.

Мышецкий понял свою наивную тщету в День приезда, когда осматривал губернские учреждения. Крохобор Сютаев, своровавший шматок сала, уже не представлялся ему опасным, — по степям и по банкам сидели такие зубры, что куда там смотрителю богадельни!

«Боже, если бы только клопы да гнилые нары… И сенатор Мясоедов тоже хорош гусь: ревизия не вскрыла и сотой доли загнивания в губернии!»

Вскоре чья-то заботливая рука, в злорадном предвкушении, подкинула ему на стол недавний номер журнальчика «Дело и потеха». Сергей Яковлевич нашел его на своем столе и долго листал страницы, совершенно не понимая, с какой целью он оказался в его кабинете.

И только перелистав журнал до конца, понял.

— Свиньи! — сказал он с ненавистью. — Хорьки несчастные, и отомстить-то не смогли как следует!..

В журнале была приведена карикатура: Мышецкий со шваброй в руках склонился над круглой дырой ватерклозета. Автор карикатуры не знал его в лицо, но такая деталь, как пенсне, была ему известна. Под картинкой были оттиснуты стишки не без яда:

Князь М-й через «ватер»
вызволяет Русь недужную —
чистит нужник губернатор:
место-то ведь — нужное!
Вот пример администрации —
начинай с ассенизации.

И подпись: «Золотарь в отставке» (попробуй придерись).

Да, действительно, так было: он указывал на мерзостное состояние общественных уборных, но… Разве же думал, что благие стремления к чистоте приведут его к позору на всю читающую Россию?

В бешенстве рванул журнал наискось, тряс колокольчиком до тех пор, пока не влетел в кабинет Огурцов:

— Кто прислал мне эту… гадость?

— Не знаю, ваше сиятельство. — Огурцов посмотрел на разбросанные по полу клочья бумаги. — Я даже не выходил…

— Все вы одним миром мазаны.

Секретарь канцелярии, как прибитая собака, затыкался в двери. А в спину ему новое:

— Стойте! Где сейчас находится султан Самсырбай?

— В степи, ваше сиятельство.

— Это понятно, но — где в степи?

— Этого никто не знает, ваше сиятельство…

— Послать сейчас же казаков линейного батальона. Пусть разыщут этого сиятельного жулика, чтобы он незамедлительно прибыл ко мне для переговоров!

— Будет исполнено, ваше сиятельство.

— Стойте! Что вы тычетесь в двери? Я еще не закончил…

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Поговорите по телефону с губернским банком и узнайте, на какую сумму имеются перечисления из министерства германских колоний на имя омбу-Самсырбая!

— Я мигом, ваше сиятельство…

Остался один и пробарабанил пальцами по краю стола: тра-та-та, тра-та-та! «Что бы еще сделать?» Вызвал статистика:

— Скоро погонят скот со степи… Сколько бьют скота на «салганах» в среднем за сутки?

— Вагонов с десять, ваше сиятельство.

— Это, выходит, голов до пятисот? А кровь, а отходы?

— В реку, ваше сиятельство… Сомы кровищи нажрутся — во такие под берегом засыпают!

— В Астрахани — тузлук, а в нашем Уренске — бойни… Вот источник всей заразы… Мы еще спрашиваем, откуда холера берется?

Огурцов вскоре вернулся и доложил, что директор банка желает лично переговорить с вице-губернатором. Мышецкий приложил к уху микрофон, прокричал в трубу, укрепленную на стене:

— Счет на султана из орды… Во сколько?

— Сто двадцать восемь тысяч, — ответили ему.

— Где находятся деньги — у вас, в банке, или уже отправлены в степь?

В ответ раздался другой голос:

— Сергей Яковлевич, это я… День добрый!

— Чиколини? Что вы там делаете? Полицмейстер таинственно приглушил голос.

— В банке не все спокойно, — ответил он. — Будет лучше, если вы подъедете сюда сами. Только, пожалуйста, остановите лошадей на Хилковской и заходите в баше со двора, чтобы не привлекать внимания…

Мышецкий быстро сбежал по лестнице.

— Нет, — сказал он, — я положительно схожу с ума!

Однако с ума он не сошел, а сделал все так, как велел ему Чиколини: оставил лошадей за квартал до банка и проник в помещение с заднего двора. Его встретили испуганные лица финансовых чиновников. Бруно Иванович ползал по комнатам банка, измеряя половицы рулеткой. Двое дюжих городовых передвигали железные шкафы.

— Что тут происходит? — спросил Мышецкий.