На задворках Великой империи. Книга первая: Плевел - Страница 134

К оглавлению

134

Зато он имел власть. Много власти…

На горизонте — там, где пропал в потемках Уренск, — еще догорали звезды фейерверка. Кто-то пировал в уренской берлоге, хвастал, рассуждал, прикидывал. И, наверное, Конкордия Ивановна спешит сейчас по темным улицам — заплетает паутину.

— Черт с вами, — сказал Мышецкий. — Живите без меня, господа…

Первая остановка от Уренска, и он узнал ее: шелестят голые прутья акаций, тот же самый «холерный» мужик продает колбасу, стоя на перроне.

— А ты, брат, все здесь?

— Я-то? А што мне…

Поезд плавно тронулся. Мышецкий захлопнул окно. И замелькала перед ним Россия — как бесконечное Свищево поле.

Пни, кресты, пески, буераки, церквушки.

Доколе же?..

Ленинград, 1959-1962

notes

1

Так называемый «третий пункт» — пункт устава чиновной службы, по которому начальник мог уволить подчиненного без объяснения причин его отставки. — Здесь и далее прим. автора.

2

Тюра — обращение киргизов к царским чиновникам.

3

Фонды губернских типографий находились в личном ведении вице-губернатора и не были подотчетны.

4

Никитенко обратился к Мышецкому с приветствием римских гладиаторов перед боем: «Да здравствует Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!», на что Мышецкий ответил ему: «Закон суров, но это есть закон».

5

Судьба этого героя схожа с судьбой некоего князя Волконского, жившего тогда под различными именами.

134